В окно Овертона постучались. Это и отвлекло меня от ледяной чашки Петри, наполненной до краёв Царской водкой.

Я выглянул — это была она — Демон Максвелла во плоти. Красивая. Уголки Брюстера её губ задорно изогнуты в кривую Лоренца. Настроение было хорошее. У неё.

Жестом я пригласил её войти. А сам в это время опрокинул чашку и вытёр со стола салфеткой Серпинского натёкший конденсат Бозе-Эйнштейна. Разговор предстоял сложный. Мы уже давно в наших отношениях преодолели пик Балмера и ничего радостного ожидать не приходилось. Пора было ставить жирную точку Лагранжа.


Она вошла. Её яркие бусы Бейли тонко заигрывали с цветными камнями на поясе Койпера. Уж что-что, а чувство прекрасного кварка и безупречный вкус у неё не отнять. И всё это подчёркнуто изысканными духами.

Она стояла посреди комнаты. От неё исходила лучистая энергия, заряжая жизнью.


— Привееет! — звонко и жизнерадостно воскликнула она.

Я ответил не сразу.

— Извини, я ухожу. Мне больше невыносимы эти отношения.


Улыбка в тот же миг сошла с её губ. Она помрачнела, и словно постарела. Морщины сеткой Фарадея покрыли её лицо.


— Ты никогда меня не любил!

— Да любил я тебя! Просто всё это потеряло смысл.

— Ты променял меня на эту Суку!

— Я не хочу об этом говорить, но я любил.

— Нет!


Она кричала и плакала, а я ходил по кругу Харди, выстукивая шагами ровный ритм, словно пытаясь придать происходящему порядок, подчинить правилу Буравчика.

Но Женщина и порядок? Она сжигает его в огне Эльмо, лишь увеличивая энтропию.

Только Лейбниц помнит, сколько раз мы входили уже в этот Цикл Карно. Ссора за ссорой, накалявшие нас до предела Чандрассекара и заканчивающиеся как правило эмоциональным взрывом Сверхновой. Отношения в паре Купера- это маятник Фуко: то влево, то вправо. И останавливаются посередине — только если сломаны.


Однако в этот раз всё пошло по-другому. Но ведь этого я и хотел?


Капля Руперта скатилась по её щеке, а в руке сверкнула опасная бритва Оккама.

Она бросилась в мою сторону. Меня спасла только мгновенная реакция Финкельштейна — я увернулся, отскочив, но неловко упал на пол, в квадрат Гартнера, очерченный светом, падающим из окна.


Не успел я подняться, как ощутил на себе её вес. Какая же она красивая и вожделенная, если только забыть про её характер и принципы Ферма. И вдруг я почувствовал как что-то острое с силой Кориолиса вошло в грудь.


Боль пронзила всё моё абсолютно чёрное тело. В голове пронеслось множество Мандельброта мыслей.


Жизнь. Она уходила сквозь Чёрную Дыру в груди.

Я хотел с ней расстаться. И я расстался. Пусть так. Я этого хотел.


Она встала и медленно двинулась прочь.


— Ну и оставайся с ней, с этой С… — остаток фразы растворился в белом шуме с улицы.

Через незакрытую дверь я видел, как она села в машину Тьюринга, вжала педаль газа в пол и уехала в горизонт событий, оставив после себя лишь Облако Оорта.

(с) :D